Северные островные широты Киевского моря, где днепровский и Припятский разливы сформировали некий бывший казацкий Большой луг, несмотря на страх радиации, все больше привлекают внимание рыболовов, охотников и туристов.

Втроем садимся в катер в восемь утра на охотничье-рыболовной базе вблизи села Сорокошичи. Михайлович, исполнительный директор базы, заботливо спрашивает, не забыли эхолот, хватит бензина. Мы планируем бросить якорь на днепровском фарватере, как раз где вливается в Днепр Припять, и «пробить» несколько ям на наличие судака. Вчера клева почти не было, но мы не теряем оптимизма. Лишь после обеда начинает брать мелкий судак, которого мы заботливо отпускаем друг за другом в воду. С заходом солнца клев усиливается, и у меня неожиданно берет щука, которая завесила на 6,5 кг. На базу возвращаемся уставшие и счастливые — у каждого по несколько достойных больше чем килограммовых судаков и четыре симпатичные щуки: от 2 до 6,5 кг. Всю детвору мы отпустили, потому возьмешь много — на базе скажут: «Ну и хапуги вы, ребята». К рыбе подход должен быть спортивный, а не гастрономический интерес. «Милюзга» — смеется нашему улову Михайлович, ибо в прошлом году на том же месте подняли щуку весом 12 кг.

Такими рассказами может поделиться любой рыбак, который посещает северные широты Киевского водохранилища. Это ли не последние действительно зарыбленные места в Украине.

О красоте природы заливов, запруд, проток, каналов устья Припяти писал еще Паустовский. Поэтому недаром в течение нескольких веков подряд (до аварии на ЧАЭС 1986-го) жители Киева любили заниматься рыбалкой именно в бассейне полесского Днепра. Особенно среди украинской интеллигенции 1970-1980-х слыл семейный отдых на Припяти диссидентов Василя Стуса, Михайлины Коцюбинской, Генриха Дворка, Владимира Тельнюка, Ивана Калениченко. Острова, которыми щедро усеяно устье Припяти и северные широты моря, — уникальный лабиринт. Красота этих местностей могла бы быть настоящим материалом для пера Фенимора Купера или Эрнеста Хемингуэя.

Проплывая катером на малом ходу у «материка» или островов, наблюдая за брошенными поселками Чернобыльской зоны, очень часто можно увидеть среди пустых домов выводок кабанов, диких коз, лосей, которые в этих бесчеловечных местах чувствуют себя в полной безопасности. Хотя с каждым годом их покой все больше нарушают «любители сафари» из властных кабинетов, выезды на охоту которых учащаются.

Чернобыльское ноу-хау: vip-отдых

На протяжении последних нескольких лет в Киевском море можно встретить немало vip-персон: от депутатов, министров и политиков до известных спортсменов, артистов и певцов. У многих состоятельных людей выработался даже особый тип отдыха: среди моря, на острове, так сказать, на природе, которой обычно пугаются из-за радиации. Не раз приходилось наблюдать за шумными vip-компаниями от 30 до 100 человек, которые, усевшись за длиннющие деревянные столы, отмечали дни рождения или другие оказии. Чтобы перевезти такую братию, сервировку, обслугу, еду, питье, палатки, тенты, музыкальную аппаратуру, генераторы и свет с «материка», нужно немало катеров и моторных лодок.

Вообще о сервисе на Киевском море можно писать отдельную статью. На базах комфортные номера, сауны, бары по ценам ничем не уступают тем, что на других днепровских берегах. Даже ресторан есть на белом корабле, который стоит на фарватере Днепра, от которого, собственно, и начинается запретная зона отчуждения. Обслуживание и добротная еда лучше, чем в Киеве. Украинский борщ, графин водки, душистое жаркое — вряд ли найдете рыбака, который воздержался от этого соблазна во время своих рейдов. Несмотря на кучу гостей в полной рыбацкой амуниции, мы шутим, что людей здесь, как на Крещатике.

Приключения, случайность, солидарность

География этого водного края имеет четкие названия, которые знает только посвященный: Подкова, Стиральная доска, Старый причал, Первые и Вторые веревки, Первая, Вторая и Третья кармане, Щучье озеро, Сломанное дерево. Однако опытные рыболовы не советуют следовать без навигационных устройств, поскольку были случаи, когда одинокий лодка могла заблудиться.

«Их нет уже четыре дня. Телефоны молчат. Случилась беда », - беспокоятся на базе. В обед рыбаки говорят, что видели одинокую лодку в открытом Киевском море — ниже островов, туда заходят редко. Рыболовная база быстро оповещает другие базы на обоих берегах водохранилища, а также рыбинспекции, МЧСников, милицию и воинскую часть «Десна», что неподалеку моря. Пропавших ищут все: от рыбаков и охотников до вертолетов государственных структур. Одно мертвое тело находят задетым за ивняк малого островка, а другое ... «Он может всплыть через месяц аж под Лютежем», — грустно скажет один из рыбаков.

Причину смерти установит милиция — это могли быть алкоголь, разбойное нападение, высокая волна, которая выбросила из лодки, или другой несчастный случай, которых здесь случается невероятное количество.

О непрогнозируемой опасности — краткая история. Поздней осенью мой хороший приятель Сергей вышел сам в море на своем спортивном Buster-М с мощным двигателем Honda-50. Проплывая на полной скорости знакомыми маршрутами, неожиданно почувствовал резкий удар, от которого заднюю часть лодки подбросило, он пролетел над ним и свалился в воду. Винты на полной скорости врезались в здоровенную и прочную браконьерскую сетку. «Мне повезло, что я задел рукой ручку двигателя, к которой привязан на карабине, и нечаянно выключил ее, — часто вспоминает Сергей. — Иначе винты могли меня порвать на куски, словно мясорубка ».

Слава Богу, лодка, сделав круг-второй, вскоре затихла, но самое трудное для Сергея было впереди. Полная рыбацкая амуниция — тяжелые резиновые боты, прорезиненные брюки, куртка с теплым мехом, теплый нижний комбинезон и термобелье — все это быстро набирало холоднющей воды и тянуло на дно. За минуту барахтанья в воде +1°С тело начало резко охлаждаться. Сергей, держась за металлическую лестницу возле двигателя, не мог поднять тяжелую ногу, чтобы сделать хоть шаг и вскарабкаться на борт. Под вечер начал пробивать легкий морозец, и он едва держал руль, чтобы доплыть до базы. Лодка буквально вылетела на песок. Его вытащили почти остывшего и потерявшего сознание. Затем около часа растирали водкой. Сергей проспал полтора суток как убитый. Поэтому рыбаки идут друг другу на помощь в любой ситуации — от незначительного недостатка горючего до экстремальных случаев.

Дальний кордон

Ради безопасности мы выходим двумя лодками. «На щуку, по поймам?» — Спрашивает местный юноша. «Нет, на Дальний кордон», что рыболовным сленгом означает максимально далеко. Он завистливо и восхищенно смотрит, как мы складываем рюкзак, спиннинги, ящики с воблерами в лодки. Нам захотелось порыбачить как можно дальше от островов, в открытом море. Там клюет рыба действительно «морских» размеров — судак не менее 2 кг, а иногда случаются трофеи весом до 5-6 кг.

Утреннее солнце, более-менее спокойная гладь воды и ясное небо не обещали ничего экстремального. Но к обеду все резко меняется. Толща облаков сначала сгущается, а затем тяжелой серо-тусклой глыбой надвигается на чистое небо, пока полностью его не охватывает аж за горизонт. И вдруг за одну-две минуты срывается резкий ветер, не на шутку разбушевавшееся море и волна то и дело накрывает наш катер. Зрелище фантастическое — передняя часть катера уже в буре, а корма еще нет. Я протягиваю руку в вспененную, бурную, сине-серо-черную стену, и она мгновенно становится мокрой. Такого разделения своей реальности мне в жизни еще не приходилось видеть.

Другая лодка, которая рыбачила от нас на расстоянии двадцати-тридцати метров, буквально на глазах исчезает в сплошной воздушно-водной бурной серости, в которой небо смешалось с водоемом. Мы кричим друг другу, что надо привязаться к бортам и немедленно возвращаться. Бурные волны, буквально подбрасывают лодку, как щепку, не дают возможности видеть приборы, поэтому стараемся плыть вслепую. Мы беспокоимся за наших соседей на «Южанции», в которой значительно ниже борта, чем у нашего Buster-М, переживаем настоящий и дикий страх, чтобы их, не дай Бог, не опрокинуло.

Все обошлось благополучно. Наши коллеги рассказывали, как пережили бурю: один из них залез под нос лодки, где лежат якорь и мешки для рыбы, и плакал-кричал там, как ненормальный, другой стоически держал курс по компасу до ближайшего острова. Лодки вернулись с Дальней границы.

Пограничье

«Настоящие коммандос» — обрадовались мы, встретив однажды белорусских пограничников в камуфляжах на мощном скоростном катере. Мы заблудились в одном из рукавов Днепра на границе Беларуси и Украины и не знали, чем все это вскоре обернется. Наши братья-славяне, бульбаши, бесцеремонно взяли нас на абордаж, арестовали, и потащили с собой в глубь Белоруссии. В результате наша лодка и весь инвентарь были арестованы, а нас заставили оплатить незначительный как по нынешним ценам штраф.

Уговоры взять взятку в виде украинской водки или денег на белорусских пограничников впечатления не произвели, они лишь иронически требовали от нас квитанцию об уплате штрафа. Началась очень неприятная одиссея. Поскольку гривны нигде невозможно было поменять на белорусские зайчики, пришлось сначала ехать в Киев, менять валюту, потом добираться до Гомеля, платить штраф и только тогда возвращаться в одно из приграничных белорусских деревень, чтобы забрать арестованное плавсредство.

Радиация и биогенез

«Вы одурели, и она же в темноте светится!» — Восклицают наши приятели, узнав о рыболовстве на Киевском море. «Под твоим подъездом на Троещине фонит вдвое больше», — шутя огрызаемся в таких случаях.

Эксперты разных стран отмечают, что на дне моря содержится около 500 млн тонн ила с тяжелыми металлами и радионуклидами. По себе знаю, что рыба в Припяти, как ни странно, гораздо чище, чем в Киевском море, где преимущественно стоячая вода. Это даже подтвердили ученые, осуществлявшие соответствующие замеры. Но новые поколения белой (лещ, плотва, густера) и хищной (щука, судак, окунь) рыбы значительно меньше заражены, чем раньше.

Несмотря на то что основным путем миграции радионуклидов за пределы зоны отчуждения остается сток Припяти (по подсчетам экспертов, 80-90%), сказывается значительная фильтрация воды. Поэтому загрязнение воды во многом зависит от географически-климатических условий.

Миграция радионуклидов Припятью увеличивается в период паводка, дождей и подтоплений радиоактивно загрязненной территории. Наибольшие объемы выноса, например, радиостронция за пределы зоны отчуждения — около 10 ТБк (Тера Беккерель) — ученые зарегистрировали в половодье 1999 года. Поэтому характер опасности Припяти является не постоянным, а скорее вариативным. По данным ряда мониторингов о состоянии загрязнения рыбы в Припяти, содержание радионуклидов зависит от вида рыбы: наибольший — в красноперце, соме, щуке, леще, а наименьший — в окуне.

Если говорить о Киевское водохранилище, то в нем значительно чаще встречаются щуки и судаки с опухолями и болезненными наростками. Радиогеохимикы справедливо предупреждают, что даже в течение 20 лет после аварии не должен ослеплять (мол, все уже прошло), ибо показатели загрязнения остаются очень высокими.

Но если учесть, что киевские стихийные базарчики торгуют рыбой в основном от туда, то так называемой защиты населения от подозрительной рыбы основном нет.

Есть или не есть

Философский вопрос — нужно ли брать свой улов в широтах севера нашего бассейна Днепра? Для экорыбловов, конечно, это неприлично при любых обстоятельствах, даже если рыба абсолютно чистая. Конечно, готовить такую рыбу — значит повышать свою склонность к простудам. Но если взглянуть на наш среднестатистический супермаркет, то концентрация вредных веществ на его полках время от времени значительно больше, чем радионуклидов в рыбе Припяти и Днепра.

Иногда я беру свой улов, так как подхожу к этому по-философски: как-никак нужно страдать со своим народом и природой своей страны. Дома я выбрасываю головы и кости рыбы, отрезаю плавники. Во-первых, не вся рыба одинаково страшна, ведь загрязнения после аварии происходило не тотально, а пятноподобно. Во-вторых, если за критерий брать загрязненность, то это будет показательным (хотя и по другим показателям) по рыбе и в других водохранилищах Днепра, где вместо радионуклидов можно найти цинк и другие металлы или элементы нефтепродуктов. Но с годами меня все больше привлекает именно охота на рыбу, чем питание. И предпочтение я отдаю поиска такой экзотической и осторожной рыбы, как клен и яз, которая ловится на «ювелирные» сверхлегкие снасти класса ультра-лайт.

Мой биогенез (соучастие в природе) очень прост. В свое время европейские экологи-теоретики отказались от резервирования так называемых чистых фрагментов окружающей среды, поскольку на практике это привело бы к ухудшению нечистой окружающей среды. Они придумали ряд программ так называемой соинтеграции, в основе которых лежат принципиально новые этические и правовые подходы. Адаптация и органичность, а не отчуждение и изоляция. Это предусматривает важный процесс возрождения — даже если кажется, что вокруг «опустошенная земля», которой пугал читателей в своих поэтических видениях Томас Стернз Элиот.

Думаю, такой важный мировоззренческий момент способен изменить наше отношение и к Киевскому морю, и к Чернобыльской зоне отчуждения. Это наша земля, наша история, которая продолжается, и мы являемся ее активными участниками. Нужно понять, что там такая же среда, как и везде: в Киевской, Черниговской или Житомирской области.

Автор: Анатолий Астафьев